Иван Петрович Храмцов

Огромное значение для развития советского военно-морского флота имело его перевооружение, проведенное в 50-60-х годах. Первой советской атомной подводной лодкой была “К-19”. У истоков ее создания стояли академики Александров, Королев, Спасский, Ковалев. Однако с самого начала закладки на стапелях верфи ее преследовали несчастья: в феврале 1959 года при оклейке десятого отсека произошел взрыв и погибло двое рабочих, затем при оклейке цистерны задохнулось и погибло шесть женщин - рабочих. В декабре 1960 года крышкой ракетной шихты задавило электрика, еще позднее разбился молодой инженер, свалившись в ракетную шахту. При спуске на воду не разбилась бутылка шампанского при ударе о борт.

В первом же походе подводную лодку “К-19” постигла авария. Она случилась из-за небрежности заводского сварщика при выполнении сварочных работ в системе реакторов. В результате катастрофы, случившейся 4 июля 1961 года в датском проливе, между Гренландией и Исландией, погибли 7 моряков.

Вторая авария произошла 24 февраля 1972 года, когда лодка “К-19” возвращалась с боевого дежурства в Атлантике. Свидетелем этой аварии был и житель города Новозыбкова Иван Петрович Храмцов. После окончания срочной службы он, старшина 1-й статьи, остался на сверхсрочную. Со званием мичмана он взвалил на свои плечи и груз ответственности за людей.

Авария началась в девятом отсеке, где возник пожар. Этот отсек являлся жилым: здесь находи-лись каюты старшин команд, койки матросов, камбуз, а в трюмном отсеке- холодильная установка и масляные цистерны. Здесь же хранились пороховые патроны КСП /ракеты, выстреливающие в подводном положении и служившие для обозначения места всплытия лодки /, а по всему трюму были раскреплены цинковые банки с пластинами регенеративного вещества. Ими снаряжались установки регенерации воздуха. Нагрев такой банки неизбежно вел к взрыву, сопровождавшемуся выделением огромного количества атомарного кислорода. Причиной аварии стала микротрещина в маслопроводе. Масло, прорвавшись из трубопровода, попало на фильтр очистки воздуха, температура которого была свыше 120 градусов по Цельсию.

В десятом отсеке оказались 12 подводников, среди них и Иван Петрович Храмцов. Здесь же оказался и капитан-лейтенант Борис Поляков. Сюда, в девятый отсек, сквозь неплотные переборки, начал просачиваться запах гари, по переборочной двери настойчиво стучали те, кто задыхался и мог сгореть заживо в девятом отсеке. Но открыть дверь - значит погибнуть всем. В ответ на вопросительный взгляд моряков Борис поляков еще крепче затянул кремальеры переборочной двери.

Запасы ВПЛ-пенной жидкости системы пожаротушения были израсходованы очень быстро. Удалось закрыть систему вентиляционной магистрали, из которой в десятый отсек поступал черный от дыма угарный газ со временем концентрация угарного газа достигла 6 процентов. Обычно человек при такой концентрации сразу потерял бы сознание, но моряков в какой-то мере спасло то, что они “набирали” эту концентрацию постепенно, как бы “привыкая” к ней. Возникла и другая опасность: возможность погибнуть от удушья в закупоренном отсеке. На 12 подводников приходилось всего 6 спасательных кислородных масок - столько, сколько человек по штату должно находиться в отсеке.

Используя слаботочный телефон с приводом от ручного магнето, удалось установить связь с первым отсеком и договориться о вентилировании десятого отсека. Но в отсеке было еще и холодно. Температура была такая же, как и за бортом - +3...+4 градуса. Мучила жажда. Пришлось пить ржавый отстой из сливного трубопровода. Лечились моряки солевым раствором, ели сухие макароны.

А между тем надо было спасать лодку в десятом отсеке. Ведь здесь хранились ядерные торпеды. Пришлось бороться за живучесть корабля. Оставшиеся в десятом отсеке моряки закрепили распорками находившиеся здесь торпеды, не допустили и срыва со стеллажей, взрыва и гибели корабля. По приказу Рудольфа Минаева инженер-механика лодки, моряки подзатопили девятый отсек, и тем самым не дали огню выжечь сальники ввода кабелей. Если бы этого не было сделано, то в десятый отсек стала бы по-ступать вода. Лодка получила бы деферент на корму и “свечой” ушла бы под воду.

Однако связь десятого отсека с центральным постом была потеряна. Хотя понемногу в отсек и поступал воздух, но на шестые сутки здесь уже нечем было дышать. Как выяснилось позднее, в цен-тральном отсеке моряков десятого отсека уже на пятые сутки “похоронили”, посчитав их погибшими. Однако адмирал Касатонов, командующий Северным флотом, сам подводник, приказал их числить в живых до самого последнего дня.

Отсутствие связи с центральным постом угнетающе действовало на моряков десятого отсека. Иногда появлялась и страшная мысль: а не наполнилась ли лодка водой? Не уйдет ли лодка под воду? Но до самой последнем минуты, как известно, живет надеждой русский человек...

8 марта 1972 года над лодкой появился вертолет. С плавбазы, подошедший к месту аварии, был переброшен электрокабель на лодку. В этот же день была сделана попытка провентилировать отсеки. Но она оказалась неудачной - вновь вспыхнул пожар, который спустя некоторое время затих. Еще 10 суток ушло на то, чтобы провентилировать отсеки. И лишь 18 марта 1972 года, после окончания шторма и подачи электроэнергии на лодку, наконец пошел воздух, и в дверь десятого отсека раздался долгожданный стук из девятого отсека. Так, на двадцать третьи сутки, закончилась для моряков десятого отсека эта история. А для 28 моряков она обернулась вечным покоем. Именно после этой аварии лодка “К-19” и получила название “Хиросима”.

После вызволения из чрева лодки Иван Петрович Храмцов попал в госпиталь. А потом он вновь возвратился на флот. О самой же катастрофе приказано было молчать. Однако о наградах не забыли. Офицеры были награждены орденом Красного Знамени, а старшины и мичманы - орденом Красной Звезды.

Казалось бы, о действиях моряков следовало бы писать в газетах, рассказывать об их действиях в экстремальной ситуации по радио и телевидению. Но этого сделано не было. Пелена секретности пала и на эту аварию. Ее как бы и не было. Это сокрытие информации было еще более удивительно и тем, что свидетелями аварии были моряки США. Вблизи лодки находился американский военный корабль, а над ней кружил американский вертолет. Да и сама авария широко освещалась в западных средствах массовой информации. А у нас молчали...

Как сложилась дальнейшая судьба моряков из десятого отсека? Иван Петрович Храмцов продолжал службу на Северном флоте. Он стал одним из лучших специалистов торпедной техники. Его имя часто упоминалось на страницах газеты “Океанская вахта” среди лучших специалистов Северного флота, передававших свой опыт новым поколениям моряков подводного флота. Он тоже является автором рационализаторских предложений по совершенствованию торпедной техники.

Еще до аварии, в 1968 году, Иван Петрович Храмцов участвовал в дальнем походе по атлантическому океану, за что был награжден памятными дипломом и жетоном “За дальний поход”.
После окончания службы Иван Петрович Храмцов переехал в Новозыбков, где работал в учреж-дениях города. Сейчас он - на заслуженном отдыхе.

Молодой тогда капитан-лейтенант Борис Поляков, волей случая оказавшийся в тот “черный” день в десятом отсеке, стал капитаном 1-го ранга и всю жизнь посвятил испытанию подводных лодок.

Спустя много лет спала пелена секретности, состоялась встреча моряков “К-19”. Сняты два фильма, рассказывающие об аварии и мужественных действиях наших моряков. Один из этих фильмов был снят кинематографистами из Великобритании. Наконец сама история воздала почести своим героям.
В начале 90-х была списана и сама “К-19”. Но еще живут те, кто служил на ней и перенес тяже-лые испытания. Важно помнить и не забывать о них.